Cтуденческий педагогический отряд
"Республика Огненных Сердец"

Начало

Исторические хроники

Родильный дом

Наше творчество

Всю жизнь по лагерям

Наши люди

Форум

Гостевая книга

Наши партнёры

ОЧЕРЕДНОЕ БЕСПОКОЙСТВО. Часть5.

- Стоп, Жбан, стой, тормозни!, - как-то даже испуганно прервал расправу первый.
– Откуда это у Вас? – спросил он, изменившись в лице, протягивая Тёме фотографию. Жбан оглянулся, посмотрел на фото, и голос его испуганно сел, нож исчез так же быстро, как и появился.
Ничего не соображая, Тёма взглянул на фотографию: на фоне «Плимута» стояли обнявшись и улыбались он сам, Картузов и дядя Володя.

- Жбан, это Грек, падлой буду, это его «Плимут».
- Это не грек, это мой дядя, мы только что расстались, но к электричке он вернётся, - чуть-чуть соврал Тёма, - а Альберт уже наверное нас ищет.

При упоминании имени Альберта Жбан смертельно побледнел:
- Гиббон, валим отсюда, ты, как хочешь, а я валю, это палево голимое, Гиббон, пошли. Было видно как Жбана затрясло. Бритый, не менее бледный, осторожно положил фотографию на скамейку, а остальные две, где он был запечатлён у «Медного всадника» с битой в руках, спрятал дрожащей рукой в карман.
- Дядя Альберт, Дядя Альберт!!! Мы тут, я Вас вижу, идите к нам, – что есть мочи заорал Картузов. Жбан сбил зазевавшегося Гиббона и бросился бежать. Гиббон не долго приходил в себя и столь же стремительно ретировался.

Тёма с Картузовым сели прямо на пол, силы оставили их, все закружилось перед глазами, в горле пересохло, сознание едва не покидало их, руки и ноги дрожали. Если бы вошли милиционеры, Тёму бы точно разбила истерика, но милиционеры не входили, лишь старушка, нагнулась к Картузову и слабым голосом проговорила:
- Помочь, тебе, сынок? Бледный-то какой! Может «Скорую» кликнуть, али милицию?

«Еще одна спасительница, бога душу твою мать», - богохульственно подумал Тёма и стал лихорадочно думать, как выпутаться на этот раз.
"Нет, только не это" - к Теме вернулось сознание, милиции на сегодня было более чем достаточно.
- Бабуля, мы опоздать боялись, бежали, еле вот успели.
- Куды успели?
- Ну, на электричку вот,- указал Тёма в потолок все еще дрожащим пальцем.
- Так она, еликтричка энта, никуды сегодня больше не пойдет, я тут бутылочки прибираю, в депу ее сейчас погонят, на ночь.

Тёма застонал и уже задним числом вновь смертельно испугался. Однако перспектива встретить Новый год в депо не вдохновляла. Тёма встал, помог встать Картузову, и они вышли на перрон. Нужная электричка отправлялась с крайней платформы через семь минут. Было время сходить «попугать зайцев», Тёма прислонился к стенке полуразрушенного гаража, Картузов нырнул в подъезд заброшенного дома. Вышел он через минуту, держа в руках пачку бесплатных газет «Привет, Петербург»:
- Странно, дом расселённый, а газеты кто-то приносит.
- Их не приносят, их выбрасывают, это обыкновенная уловка распространителей бесплатных газет, кому охота в новогодний вечер с ними париться? Выкинь их нафиг, там кроме рекламы ничего нет.
- Нет, - возразил Картузов, - я их приберу, обои дома поклеить, да и сейчас рекламу почитать.
- Ну смотри, мне уже не до рекламы, я сплю, смотри в окно, не то Зелек проедем.
- Ладно, - ответил Картузов и углубился в чтение рекламы.

Ощущение праздника не возвращалось. Они ехали обратно, той же дорогой, что и сегодня утром. За окном была все та же зима, все те же люди сновали за окном радостные и поглощенные предпраздничными заботами. Но все почему-то было уже не так, акценты сдвинулись, навалилась усталость и нежелание двигаться вообще. Праздника не хотелось, слишком много сил отнял праздник его ожидания.

"А Васька молодец", - подумал Тёма, хороший мужик вырастет, если доживет с его-то способностью искать неприятности на ровном месте.
Сам Тёма и от себя не ожидал такой прыти, и от Картузова, и от Володи не ожидал такого могущества. Как он надоел мне – этот город, век бы в него не возвращаться, век бы сидеть в лагере, носиться из угла в угол с пионерами, откапывать закопанные самим же клады, краснеть в тихий час перед Хижняковой, горланить по ночам песни, а по утрам просыпать планерки. Век бы не видеть уголовных рож, из-за которых-то в общем всё и началось, никогда больше не видеть добрую Рэйчел и её сумасшедшего Гарри, избегать какого-либо рода спасений и еще спать - много и долго, у себя в комнате и чтобы обед таскали в кровать.

- Уважаемые пассажиры, извините за очередное беспокойство… "Ух, как надоели, Боже мой, когда же в лагерь, когда всё это кончится?"

- Давай, давай, шагай, переставляй копыта, - раздался в тамбуре грубый мужской голос, – и Новым годом мне мозги не пудри, на следующей, что б ноги твоей в поезде не было.
Из тамбура показался мужик в форменной одежде контролера, за руку он тащил подвыпившего мужичонку.
- Граждане, приготовили проездные документы, у кого нет лучше сами проходите в тамбур, пока милицию не позвал.

Неприятности продолжались, народ засуетился, у многих забегали глаза, кто-то, видать деревенские, потянулись к тамбуру, двое рыбаков решили откупиться рыбой, дедушка приготовил стакан и бутерброд.

Тёма никогда не жил в деревне, рыбы у него не было, магарыча тоже, а глазки его еще некоторое время назад в упор смотрели в лицо смерти, и напугать его теперь уже вряд ли, что могло. Правда, выходить в Белоострове за полтора часа до Нового года также не хотелось, и Тёма принял решение. У Картузова тоже не было сил бояться, он спокойно смотрел, то на ругающего мужичонку злобного контролера, то на Тёму, то на свой ананас, нежно его поглаживая. Тёма знал, что контролеры их окружили, один где-то впереди и вряд ли он гораздо понятливее того, что зашёл сзади. Законопослушный Тёма всегда покупал билеты, но обилие на вокзале беспризорных жбанов и гиббонов, предопределило чисто заячий проезд. Надо было что-то решать.

На Урале у Тёмы был телефон, но мама бы вряд ли поняла такого рода прикол, и Тёма ответил:
- Василий, давай сюда газеты, - обратился он к Картузову.
- Да пожалуйста, они фиговые, - Картузов передал Тёме всю пачку.
- Двигай за мной и не отставай.
- Да, шеф, - ответил Картузов; раньше Тёма не замечал у него такого обращения.
Впереди показался враг, он шел, надвинув фуражку на глаза и как коршун выискивая жертву.
Тёма прокашлялся, вышел в проход и громко, четко, пародируя мерзкие интонации коробейников, заговорил:
- Уважаемые пассажиры, извините за очередное маленькое беспокойство. Издательство «Картузов и сыновья» поздравляет Вас с наступающим Новым годом и предлагает вот такую вот удивительную газету под названием «Привет, Петербург». Из новогоднего номера газеты вы узнаете: ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ ПРЕЗИДЕНТА ЕЛЬЦИНА, АЛЛА ПУГАЧЕВА ЖДЕТ ДВОЙНЮ, У ОГОРОДНИКОВ ОТБЕРУТ ИХ УЧАСТКИ, В НОВОМ ГОДУ ГРЯДЕТ ПОНИЖЕНИЕ ПЕНСИЙ, КАК ПОХУДЕТЬ ЗА 10 МИНУТ, ПЕРВОГО ЯНВАРЯ БЕСПЛАТНАЯ РАЗДАЧА ВОДКИ И МНОГОЕ ДРУГОЕ, А ТАКЖЕ СВЕЖИЕ АНЕКДОТЫ, КРОССВОРДЫ, РЕБУСЫ И ЗАГАДКИ. На прилавках города такая газета стоит пять рублей, мы же работаем напрямую от издательства и предлагаем Вам ее по совершенно удивительной цене – всего пятьдесят копеек.
Тёма чувствовал себя мошенником, но назначить ещё более низкую цену – значит вызвать подозрения. Провалов в истекшие сутки было предостаточно.

Газета пошла на ура. Перепуганные огородики, поклонники Пугачевой, любители халявной водки просто-таки ломанулись без очереди к Тёме, забыв про контролера.
- Граждане билетики, билетики показываем, высажу, - проорал контролер и протиснулся к Тёме:
- Парень, заныкай мне номерок, ладно?
- О чем разговор командир, специально для Вас бесплатно, - сказал Тёма и протянул газету контролеру.
- Ну тогда и для Вас бесплатно, - контролер отстранился, пропустил Тёму с Картузовым, остальных желающих отсёк, грозно призывая всех показать билетики.

Проскочили.

До лагеря добрались без приключений, пока ждали автобус, слушали радиоприёмник, который заботливо защищал от снега угрюмый пенсионер. Картузов первый сообразил, что по радио говорят о них, и дернул задремавшего Тёму за рукав:
"ГУВД Санкт-Петербурга обращается к молодому человеку и мальчику, которые сегодня около 12 часов дня присутствовали при происшествии на площади Декабристов, где в результате нападения бандитов пострадал мужчина с просьбой позвонить в следственный отдел ГУВД по телефону 2780000 и дать показания. Сотрудники милиции просят их не бояться, так в ситуации разобрались и претензий к ним у правоохранительных органов нет, но их показания помогут изобличить настоящих преступников".
Диктор также просила всех остальных очевидцев происшествия позвонить по тому же телефону.
- Вернемся из лагеря, надо позвонить, - задумчиво сказал законопослушный Тёма.
- Надо, - отозвался Картузов и добавил, - вот это тоже передать надо, а пусть не обижают.
Он неизвестно откуда достал две поляроидные фотографии, на одной из них была запечатлена вся банда у «Медного всадника», на второй та же банда у автомобиля с четко просматриваемым номером.
- Ты же отдал все этому уроду, - недоуменно вопросил Тёма.
- Я отдал неудачные снимки, - манерно замялся Картузов, - так сказать авторский брак, а эти я в трусах спрятал, мало ли что.
- Пионер – герой прячет компромат на банду в своих героических трусах, - пафосно подвел итог Тема. «Доказательство в штанах» – интригующий заголовок для очередного номера нашей газеты, кстати, сколько мы намыли?
- Пять рублей пятьдесят копеек, – монеты звякнули в руке Картузова.
- Иди бабуле отдай, видишь вон сидит на скамеечке, милостину просит. Картузов слегка замялся, но потом добавил:
- Может быть Вы и правы, Артём Олегович.
Василий подошел к старушке и вежливо к ней обратился:
- Извините за очередное беспокойство…
«Далось ему это беспокойство, меня уже от него тошнит», - Тема скорчил недовольную мину:
- Картузов, будь ты человеком, наконец, престань же паясничать.
- Извините бабуля, я просто очень устал, сегодня мы мошенническим путем заработали пять рублей пятьдесят копеек, но поскольку мы все-таки честные…
- Картузов! Сейчас бабуля ксиву достанет и нас опять повяжут. Тебе что, мало на сегодня? Отдай деньги и пошли, автобус идет, сорок минут до Нового года.

Автобус подошёл и они в него без труда вошли. Всю дорогу Тёма с Василием придумывали способ вручения Ленке ананаса. Подподушный вариант отпал, ананас был не маленький, сошлись на романтическом преподнесении многострадального фрукта с двенадцатым ударом курантов. По пути в лагерь от остановки они вспоминали прошедший день и сами себе удивлялись. Картузов вдруг стал серьезен и, немного помявшись, поблагодарил Тёму за то, что тот поехал с ним за ананасом, что спас его там, на площади, вытащил из лап Гарри и за все остальное тоже.
- Артём Олегович, мы всегда будем друзьями?, - внезапно спросил Картузов, глядя себе под ноги.
- Нет, периодически, - ответил Тёма, - только в каникулы. Да и не друзья мы вовсе. Ты мой пионер, - Тёма остановился, – хотя чёрт его знает… Давай лапу Картузов, честно говоря, после всего прожитого сегодня мы наверное друзья.

- Я приеду к Вам в городе.
- Вот этого не надо, очередного беспокойства я не переживу.
Картузов не обиделся, недаром в отряде у него была кличка Человек – авария:
- Я буду звонить.
- Звони. Так оно безопаснее. Только у меня нет телефона.

Оставшийся путь они шли молча и вновь каждый думал о своем. У ворот лагеря они остановились.
- Помнишь, как летом клубнику воровали?
- Помню.
- Вот здесь сидели.
- Помню.
- Классно было, да?
- Да, было классно.
Им не верилось, что они у ворот родного лагеря, что все самое страшное уже позади, здесь им ни что не угрожает, здесь их ждут, здесь нет быков и бритых, милиционер здесь добрый и веселый, здесь вкусно кормят и дают на полдник фрукты. В лагере был виден фейерверк и где-то неподалеку малыши пели песню про ёлочку. Ощущение праздника внезапно вернулось к Тёме, он очень захотел быть там со своими друзьями, на дискотеке, послушать поздравление Хижняковой, выпить шампанского, танцевать, увидеть Деда Мороза. Вероятно, Картузов испытывал те же эмоции. Он смотрел в расцвеченное фейерверков небо и улыбался, Тема тоже улыбнулся и они вошли в лагерь, до Нового года оставалось пятнадцать минут. На развилке они обнялись, поздравились и разошлись. Здесь у каждого была своя жизнь.
- Тёмка, привет, как там в городе?, - это Надя с толпой в тридцать человек бороздила просторы лагеря в поисках клада Деда Мороза.
- Скучища, с тоски сдохнуть можно, - ответил Тема, улыбнулся Надежде и направился к своей комнате.
- Меня не искали?
- Нет, все в порядке, С Новым годом!

Природа постаралась, с неба падал мягкий снежок, и небо было чистым. Снег хрустел под ногами и осыпался с деревьев. Все это напоминало новогоднюю сказку и Тёме стало хорошо и спокойно, лишь непонятная грусть затаилась где-то в дальнем уголке сердца. Маленькая иголочка покалывала где- то в глубине, но ощущение праздника, хотя и медленно, но возвращалось.

Тёма вошел в свою комнату и остолбенел. Она блестела чистотой. Все было убрано на свои места, в углу на тумбочке стояла пластмассовая ёлочка, обвитая гирляндами, на столе тарелки с салатами, жареная курица, две бутылки шампанского и свечи. Тема зажмурил глаза, потом открыл их, но ничего не исчезло, все было именно так, как было, то есть невероятно. Тёма стоял, жмурился и не верил своим глазам.

- Типично мужская пещера, - раздался сзади самый любимый и самый знакомый голос, - пока ты видимо добываешь мясо, пещерная женщина добывает в Вашей глухомани шампанское, причем шампанское очень неплохое, заметьте, товарищ пещерный мужчина.
Тёма не мог поверить, что все это на яву, он еще раз зажмурился, потом медленно повернулся. На пороге в белом переднике стояла Настя и улыбалась.
- Здравствуй, чудик, где ж тебя весь день носит?
- Я к тебе ездил, - медленно произнес Тёма.
- А я к тебе, - ответила Настя и вошла в комнату.

За окном падал снег…

Уже далеко за полночь они сидели при свечах, пили шампанское и разговаривали. Тёма как всегда говорил много, а Настя его слушала, он держал ее руку и наслаждался покоем. В дверь осторожно постучали, и в комнату просунулась голова Картузова:
- Артём Олегович, извините за очередное беспокойство, можно мы с Леной немножко погуляем по лагерю.
Картузов был лишним:
- Иди гуляй, подальше, подальше, разрешаю, - отстраненною сказал Тёма.
- Спасибо Вам, - сказал Вася и добавил, - за все.
- Не за что, - ответил Тёма, но Картузов нырнул не на улицу, а в комнату и на стол со свечами перекочевала половина ананаса.
- Это Вам, мы объелись, - прошептал Картузов.
- Наконец-то, - тоже почему-то прошептал Тёма.
Картузов вышел за дверь, но его голова вновь появилась в проеме:
- Тетя Настя, вы такая молодец, что приехали… Вы очень красивая.
- Картузов, скройся, я тебе сказал, а то спать отправлю, - пригрозил Тёма.
- Все. Ухожу, ухожу, ухожу, - Картузов скрылся.
- Тёма, пойдем мы тоже погуляем, здесь так здорово, я так рада, что приехала к тебе.
- Пойдем.

Они не торопясь, шли по аллее имени влюбленных и ловили ладонями крупные снежинки. Метрах в тридцати по той же аллее шли Картузов и его подружка, держась за руки. На снегу лежали шкурки от африканского фрукта, где-то пели «Ёлочку» и «три белых коня», на крыльцо клуба выскочили девчонки в летних платьях и туфельках, за ними в таких же платьях и туфельках выскочили вожатые c доктором и забрали их с собой. Снег падал мягкий и искрящийся.

На крылечке грустно улыбалась Хижнякова.

Олег Леваков

Конец